Есть гнезда, которым сейчас не грозит разоренье,

Есть место, где золотом мудрых владеют глупцы...

Есть выбор, который способен исправить судьбу поколений,

Но крест, вбитый клиньями в спину, оставит рубцы.



Есть плач, погребальной слезой прожигающий кожу,

Есть белая птица, поющая в черной глуши,

Есть новая кровь, та, которую тело желает до дрожи -

и вновь оживляются вены умершей души.



Есть просто любовь, та, которую рубят часами,

Есть чувства, которые эти часы ненавидят,

Есть тело, которое хочет касанья руками -

Плевать, если те, кто касаются, это не видят!



Есть ночь, от которой дрожат даже черти!

Есть день, тот, который Господь пропустил,

Есть пробный несмелый рассвет... вместо мести

И есть ещё поле поросших печалью могил...



Я пред палачом прогибать не намерен останки,

Убить самому - это скрытые наши желанья...

А дети зимой, разбегаясь, кидаются в санки

И горка для них, как вершина всего мирозданья...



Я мир обрычал, обскакал и объездил без визга,

Я утром раз в год прожигаюсь вечерней смолой,

Я тут же почувствую, как в заблуждении криза

Зверьё задиака стремится на свой водопой.



И пусть разъедят чревоточиной ржавые мысли,

И пусть схороненье пройдет без угроз и нытья,

И пусть над главой, как куратор, желанья повисли -

Нет крика, который вернул бы меня из себя!

(с)Лео Хао..




Старое стихотворенье Лео. Давно забытое, давно оставленное где-то на лавочке, посреди мира, разорванного на части. Я вернулась к нему, откуда брала всё ведомое и неведомое. А у меня же тоже были стихи. Да, стихи. И не только. Две недописанные повести в стихах так и остались ждать своего черёда. Разве я заслужила недописанных стихов!?.. Вовсе нет. Я просто почему-то забываю о некоторых своих талантах. Потом вспоминаю, возвращаюсь. Пишу что-нибудь. Потом опять забываю. Так же нельзя!

Это всё эти четыре стены. Я знаю, это они! Это они не пускают ко мне вдохновение. А я не могу до него достучаться.



Хочу быть самодостаточной.

Хочу зависить только от себя.