В черную пору отлива, как и в прилив, равно ощущается беспредельная мощь океана. (c)
Звёзды, отражающиеся в паре глаз, холод ночи,
тепло костра и человеческой кожи, водопад на голову,
в катастрофически необходимый момент, когда жара
внутри и снаружи плавит мысли, растягивает их на
160 километров весёлой реки. Первые вспышки
внутренней гражданской войны гасят валы на порогах.
Вокруг высокие и величественные каменные стены,
порождённые самим Уралом, чтобы биться о них голосом
и головой. Водяной пещерный Грифон ревёт бешеным
потоком, и мне хочется реветь вместе с ним от переполняющей
внутренности красоты и влюблённости. В каждый камень,
в каждую шиверу, в каждую искру костра. Поднять глаза
к небу, и кажется, что вся вселенная говорит со мной твоими
мягкими, мурлычущими интонациями, греет твоими руками.
Это мой Нугуш, моя Башкирия.
А завтра Питер, марш-бросок. Город, ждущий меня ничуть не меньше,
чем я его. Бессонная ночь, накачанная чужим запахом, как наркотиком.
Я перемазалась в нём, пропиталась им и теперь сохну, как мокрая ворона,
с сорванным горлом. Огонь дорогого медового виски эпитафией стекает
внутрь, жжёт губы. Утром вдыхаю тебя вместе с одуряющей дождливой
свежестью (сонную, ленивую силу) и не думаю ни о прошлом, ни о будущем.
Дзен и искусство пофигизма.
Дзен и искусство пофигизма.
тепло костра и человеческой кожи, водопад на голову,
в катастрофически необходимый момент, когда жара
внутри и снаружи плавит мысли, растягивает их на
160 километров весёлой реки. Первые вспышки
внутренней гражданской войны гасят валы на порогах.
Вокруг высокие и величественные каменные стены,
порождённые самим Уралом, чтобы биться о них голосом
и головой. Водяной пещерный Грифон ревёт бешеным
потоком, и мне хочется реветь вместе с ним от переполняющей
внутренности красоты и влюблённости. В каждый камень,
в каждую шиверу, в каждую искру костра. Поднять глаза
к небу, и кажется, что вся вселенная говорит со мной твоими
мягкими, мурлычущими интонациями, греет твоими руками.
Это мой Нугуш, моя Башкирия.
А завтра Питер, марш-бросок. Город, ждущий меня ничуть не меньше,
чем я его. Бессонная ночь, накачанная чужим запахом, как наркотиком.
Я перемазалась в нём, пропиталась им и теперь сохну, как мокрая ворона,
с сорванным горлом. Огонь дорогого медового виски эпитафией стекает
внутрь, жжёт губы. Утром вдыхаю тебя вместе с одуряющей дождливой
свежестью (сонную, ленивую силу) и не думаю ни о прошлом, ни о будущем.
Дзен и искусство пофигизма.
Дзен и искусство пофигизма.